We were led to the soul by way of skirts
Were led to love by way of knives
(Rome)
Were led to love by way of knives
(Rome)
пятница, 26 августа 2016
16:15
Доступ к записи ограничен
die Reinschrift.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 20 июля 2016
die Reinschrift.
странно и дико всё закрутилось в последние пару лет. но хочется, чтобы продолжалось так же.
хочу оставить себе здесь небольшую заметку - потому что сюда кроме меня никто и не заглядывает больше.
не стоять на месте, двигаться к тому, чего мы так хотим.
и если в одиночку мне бы не хватило смелости и безрассудства, то теперь мы обязаны. каким угодно боразом, но обязаны осуществить.
потому что все сказки творятся человеческими руками.
и драконов находят только те, кто ищет.
хочу оставить себе здесь небольшую заметку - потому что сюда кроме меня никто и не заглядывает больше.
не стоять на месте, двигаться к тому, чего мы так хотим.
и если в одиночку мне бы не хватило смелости и безрассудства, то теперь мы обязаны. каким угодно боразом, но обязаны осуществить.
потому что все сказки творятся человеческими руками.
и драконов находят только те, кто ищет.
четверг, 05 мая 2016
die Reinschrift.
Мне хочется рассказать историю. Я не знаю, о чём она, я не знаю, для кого она, я не знаю, в чём её мораль, чем она закончится, про кого она на самом деле.
Я знаю только, что эта история начинается на берегу Северного моря. Может, в Ростоке или безымянной деревушке во Фризланде.
Эта история начинается с бутылки креплёного пива и карты сокровищ, нарисованной детской рукой на стене старого сарая. С романа Фриша и Джой Дивижн в старом кассетном плеере. Она начинается с никому не рассказанных сказок о морских чудовищах и городах из алого камня где-то на далёкой планете.
Эта история начинается с неё. Умеющей менять прошлое и будущее и сплетать разные истории воедино. На ней мягкие сапоги из светлокоричневой кожи, в которых так удобно лазить по прибрежным валунам, тонкий свитер из бежевой шерсти поверх белой рубашки в тонкую тёмно-синюю полоску и узкие тёмные джинсы. С собой рюкзак, собранный с расчётом на пару дней, маленькая фигурка совы, вырезанная из тёмного дерева, и телефон, номер которого знаtт только мальчик с лохматыми светлыми волосами и водянистыми глазами и шрамом на лбу, оставшимся после неудачного прыжка со скалы. Его зовут Кай, и это было бы как в сказке, но её зовут не Герда. Хотя на самом деле никто не знает, как её зовут - каждому она называет разные имена.
Эта история начинается с запаха кофе, терпкого морского бриза и сепиевого карандаша, которым она рисует подсмотренные картинки из чужих жизней, о которых она ничего не хочет знать. С билета на автобус в одном направлении. И с мечты, о которой никто уже не помнит даже как она звучит.
Она проходит в самый конец автобуса, на широкое сиденье кидает вещи, вставляет в уши наушники, в которых вечно молодой Билли Айдол поёт об открытках из вчера, и вычёркивает себя из ещё одного "вчера".
История начинается.
Эта история начинается на Марктплатц перед ратушей цвета вишнёвого джема.
Она начинается с выброшенных в Рейн ключей и пятифранковой монеты, тяжело падающей в шляпу низкорослого чернокожего парня, играющего на флейте какую-то ужасно задорную мелодию на площади перед вокзалом. Начинается с обещания друзьям встретиться в Мексике через пару лет и отпраздновать конец света по какому-то очередному странному календарю.
Эта история начинается с черновиков песен, так никогда никому и не спетых, с зажигалки, подаренной старым дедком на стадионе, видевшим живьём Одерматта и Хитцфельда ещё игроком. С три раза перечитанных книг о Гарри Поттере и песни о цветах ушедшего в самый смешной день в году калифорнийского наркомана и художника. С попыток писать стихи на уроках итальянского, с драки с одноклассником с чудной югославской фамилией, который потом станет лучшим другом, с украденного - на удачу - брелка с маленьким василиском из сувенирного магазина недалеко от Университета.
Эта история начинается с него. Не умеющего одеваться соответственно случаю, говорить красивые слова и отказываться от детских мечт, но знающего, как исполнять чужие мечты, даже самые несбыточные. С вечно лохматой головой и наушниками в ушах, он любит играть в Шерлока Холмса, пытаясь угадать жизни людей, сидящих напротив в транспорте, и дарить детям на улице шоколадки.
Он останавливается на перроне. В рюкзаке - бутылка Джеймесона, заначка травки, зарядник для планшета, ворох всякой ерунды, которую так и поленился выкинуть, и скомканный билет, который едва ли сможет считать контролёр.
Он улыбается сотруднику СББ в красно-синем галстуке, проходит на второй этаж и разваливается на сидении, надеясь доспать за прошедшую бессонную ночь, проведённую на вечеринке у случайных приятелей, имён и лиц которых уже не помнит.
История начинается.
Может быть, это будет одна история. Может, две совершенно разные и не связанные друг с другом. Но это - начало. Начало чего-то, что, возможно, станет большим приключением. А может быть и нет. Никто не знает.
Но история начинается именно так.
Я знаю только, что эта история начинается на берегу Северного моря. Может, в Ростоке или безымянной деревушке во Фризланде.
Эта история начинается с бутылки креплёного пива и карты сокровищ, нарисованной детской рукой на стене старого сарая. С романа Фриша и Джой Дивижн в старом кассетном плеере. Она начинается с никому не рассказанных сказок о морских чудовищах и городах из алого камня где-то на далёкой планете.
Эта история начинается с неё. Умеющей менять прошлое и будущее и сплетать разные истории воедино. На ней мягкие сапоги из светлокоричневой кожи, в которых так удобно лазить по прибрежным валунам, тонкий свитер из бежевой шерсти поверх белой рубашки в тонкую тёмно-синюю полоску и узкие тёмные джинсы. С собой рюкзак, собранный с расчётом на пару дней, маленькая фигурка совы, вырезанная из тёмного дерева, и телефон, номер которого знаtт только мальчик с лохматыми светлыми волосами и водянистыми глазами и шрамом на лбу, оставшимся после неудачного прыжка со скалы. Его зовут Кай, и это было бы как в сказке, но её зовут не Герда. Хотя на самом деле никто не знает, как её зовут - каждому она называет разные имена.
Эта история начинается с запаха кофе, терпкого морского бриза и сепиевого карандаша, которым она рисует подсмотренные картинки из чужих жизней, о которых она ничего не хочет знать. С билета на автобус в одном направлении. И с мечты, о которой никто уже не помнит даже как она звучит.
Она проходит в самый конец автобуса, на широкое сиденье кидает вещи, вставляет в уши наушники, в которых вечно молодой Билли Айдол поёт об открытках из вчера, и вычёркивает себя из ещё одного "вчера".
История начинается.
Эта история начинается на Марктплатц перед ратушей цвета вишнёвого джема.
Она начинается с выброшенных в Рейн ключей и пятифранковой монеты, тяжело падающей в шляпу низкорослого чернокожего парня, играющего на флейте какую-то ужасно задорную мелодию на площади перед вокзалом. Начинается с обещания друзьям встретиться в Мексике через пару лет и отпраздновать конец света по какому-то очередному странному календарю.
Эта история начинается с черновиков песен, так никогда никому и не спетых, с зажигалки, подаренной старым дедком на стадионе, видевшим живьём Одерматта и Хитцфельда ещё игроком. С три раза перечитанных книг о Гарри Поттере и песни о цветах ушедшего в самый смешной день в году калифорнийского наркомана и художника. С попыток писать стихи на уроках итальянского, с драки с одноклассником с чудной югославской фамилией, который потом станет лучшим другом, с украденного - на удачу - брелка с маленьким василиском из сувенирного магазина недалеко от Университета.
Эта история начинается с него. Не умеющего одеваться соответственно случаю, говорить красивые слова и отказываться от детских мечт, но знающего, как исполнять чужие мечты, даже самые несбыточные. С вечно лохматой головой и наушниками в ушах, он любит играть в Шерлока Холмса, пытаясь угадать жизни людей, сидящих напротив в транспорте, и дарить детям на улице шоколадки.
Он останавливается на перроне. В рюкзаке - бутылка Джеймесона, заначка травки, зарядник для планшета, ворох всякой ерунды, которую так и поленился выкинуть, и скомканный билет, который едва ли сможет считать контролёр.
Он улыбается сотруднику СББ в красно-синем галстуке, проходит на второй этаж и разваливается на сидении, надеясь доспать за прошедшую бессонную ночь, проведённую на вечеринке у случайных приятелей, имён и лиц которых уже не помнит.
История начинается.
Может быть, это будет одна история. Может, две совершенно разные и не связанные друг с другом. Но это - начало. Начало чего-то, что, возможно, станет большим приключением. А может быть и нет. Никто не знает.
Но история начинается именно так.
пятница, 23 октября 2015
die Reinschrift.
давно не пишу сюда. сегодня захотелось. октябрь, наверно, он как обычно навевает разное.
много всего. многое, что хочется сохранить, запомнить. для себя. но наверно я и так запомню. оно отложится где-то на подкорке, чтобы всплыть в нужный момент.
я очень люблю моменты, как этот, пару месяцев назад. когда из кармана рюкзака выпадает золотисто-коричневый, с трещинкой, жёлудь, и ты сжимаешь его в кулаке, лёгкий и тёплый. и оказываешься в Лугано, на небольшой площадке (может, остановка автобуса) на Монте-Сан-Сальваторе. и ты смотришь на закат, на небо оттенков от тёмно-оранжевого до фиолетового, на окружающие озеро и город Альпы, за которыми наверняка - ты знаешь это - живут настоящие драконы и, может, ещё какие-то похожие на них создания, огромные, прекрасные, свободные. и ты думаешь об этом, ты вдыхаешь пряный запах трав, похожий на полынь, но другой, и стыдишься, что не знаешь никаких других названий горных растений, и смотришь, как город внизу рассыпается по темнеющему побережью огоньками фонарей. ты там, в этом месте, укрытом альпийскими хребтами и уберегаемом драконами от всего зла, что связано с человеком.
и потом, когда ты прячешь жёлудь назад в карман, это место всё ещё в тебе. как и было, и останется. от этого тепло. и это тепло - не духота двадцать второго троллейбуса по дороге от Электрозаводской к Бауманке, оно живое, настоящее. и очень важное.
я, кажется, хотела написать о другом. но не важно уже. может, позже ещё пойму, о чём.
много всего. многое, что хочется сохранить, запомнить. для себя. но наверно я и так запомню. оно отложится где-то на подкорке, чтобы всплыть в нужный момент.
я очень люблю моменты, как этот, пару месяцев назад. когда из кармана рюкзака выпадает золотисто-коричневый, с трещинкой, жёлудь, и ты сжимаешь его в кулаке, лёгкий и тёплый. и оказываешься в Лугано, на небольшой площадке (может, остановка автобуса) на Монте-Сан-Сальваторе. и ты смотришь на закат, на небо оттенков от тёмно-оранжевого до фиолетового, на окружающие озеро и город Альпы, за которыми наверняка - ты знаешь это - живут настоящие драконы и, может, ещё какие-то похожие на них создания, огромные, прекрасные, свободные. и ты думаешь об этом, ты вдыхаешь пряный запах трав, похожий на полынь, но другой, и стыдишься, что не знаешь никаких других названий горных растений, и смотришь, как город внизу рассыпается по темнеющему побережью огоньками фонарей. ты там, в этом месте, укрытом альпийскими хребтами и уберегаемом драконами от всего зла, что связано с человеком.
и потом, когда ты прячешь жёлудь назад в карман, это место всё ещё в тебе. как и было, и останется. от этого тепло. и это тепло - не духота двадцать второго троллейбуса по дороге от Электрозаводской к Бауманке, оно живое, настоящее. и очень важное.
я, кажется, хотела написать о другом. но не важно уже. может, позже ещё пойму, о чём.
понедельник, 27 апреля 2015
die Reinschrift.
в какой-то момент ты начинаешь верить в ведьм, духов и драконов. не важно, сколько тебе лет. важно, чтобы нашёлся кто-то, кто бы убедительно рассказал тебе эти сказки. так, чтобы ты поверил. просто поверил.
D’Dörfer verschwendid
Zwöschet de Stedt
Wo no ä Chueh stoht
Treid si ke Glogge
Wöu me hött
Si Rueh ha wett
Aber wo
Esch do scho Rueh
Ond wo esch aues hy?
Esch do
Wo me hött norno wohnt
Ned einisch Heimet gsy?
S’Läbe goht wyter ond d’Zyt goht verby
Hött esch aus anderscht ond geschter esch gsy
Aber mängisch tuets weh wenn aues verschwendt
Ond me nienets syni Heimet meh fendt
...
D’Dörfer verschwendid
Zwöschet de Stedt
Wo no ä Chueh stoht
Treid si ke Glogge
Wöu me hött
Si Rueh ha wett
Aber wo
Esch do scho Rueh
Ond wo esch aues hy?
Esch do
Wo me hött norno wohnt
Ned einisch Heimet gsy?
S’Läbe goht wyter ond d’Zyt goht verby
Hött esch aus anderscht ond geschter esch gsy
Aber mängisch tuets weh wenn aues verschwendt
Ond me nienets syni Heimet meh fendt
...
[...]
понедельник, 23 февраля 2015
die Reinschrift.
Das Lied vom Vreneli ab em Guggisberg (auch vereinfacht Guggisberglied genannt, weitere Bezeichnungen Guggisbergerlied, Altes Guggisbergerlied) ist wohl das älteste noch bekannte Schweizer Volkslied. Es wurde erstmals 1741 erwähnt, die älteste erhaltene Textvariante stammt von 1764.
Das traurige Lied basiert vermutlich auf einer wahren Handlung aus den Jahren zwischen 1660 und 1670. Es handelt von einem „Vreneli“ (schweizerdeutsch für „Verena“) aus Guggisberg, ihrem Auserwählten aus schlechteren Verhältnissen und seinem Nebenbuhler von einem besseren Hof. Die beiden Männer haben eine Schlägerei. Weil der „Simes Hans-Joggeli“ (Simons Hans-Jakob) glaubt, seinen reicheren Kontrahenten im Handgemenge umgebracht zu haben, flieht er und tritt, wie damals üblich, in fremde Kriegsdienste ein. Als er nach Jahren vernimmt, dass sein Gegner doch überlebt hat, kehrt er nach Hause zurück, doch ist sein Vreneli aus Kummer („das Mühlrad gebrochen, das Leiden ein End“) schon gestorben.
Als Ort der Handlung kann die Gegend um Guggisberg (bei Schwarzenburg, südlich von Bern) angenommen werden. Der „Simelibärg“ läge demnach zwischen Guggisberg, der Heimat des Vreneli, und dem Weiler Wyden, in dem sich angeblich bis heute ein Haus mit dem Namen „ds Simeli“ (des Simon) befindet[1] - möglicherweise das Guggershörnli.
— de.wikipedia.org/wiki/Guggisberglied
люблю я такие вещи. есть у меня к ним большая слабость. ну знаете, сакральность, все дела... в этом (простите меня за пафосные слова) всегда наиболее точно чувствуется этот мифический дух нации, эти не очень заметные со стороны детали и тонкие мотивы. если всматриваться, конечно. в этом даже больше, чем в любых научных исторических талмудах.
и это резонирует с чем-то внутри.
Das traurige Lied basiert vermutlich auf einer wahren Handlung aus den Jahren zwischen 1660 und 1670. Es handelt von einem „Vreneli“ (schweizerdeutsch für „Verena“) aus Guggisberg, ihrem Auserwählten aus schlechteren Verhältnissen und seinem Nebenbuhler von einem besseren Hof. Die beiden Männer haben eine Schlägerei. Weil der „Simes Hans-Joggeli“ (Simons Hans-Jakob) glaubt, seinen reicheren Kontrahenten im Handgemenge umgebracht zu haben, flieht er und tritt, wie damals üblich, in fremde Kriegsdienste ein. Als er nach Jahren vernimmt, dass sein Gegner doch überlebt hat, kehrt er nach Hause zurück, doch ist sein Vreneli aus Kummer („das Mühlrad gebrochen, das Leiden ein End“) schon gestorben.
Als Ort der Handlung kann die Gegend um Guggisberg (bei Schwarzenburg, südlich von Bern) angenommen werden. Der „Simelibärg“ läge demnach zwischen Guggisberg, der Heimat des Vreneli, und dem Weiler Wyden, in dem sich angeblich bis heute ein Haus mit dem Namen „ds Simeli“ (des Simon) befindet[1] - möglicherweise das Guggershörnli.
— de.wikipedia.org/wiki/Guggisberglied
люблю я такие вещи. есть у меня к ним большая слабость. ну знаете, сакральность, все дела... в этом (простите меня за пафосные слова) всегда наиболее точно чувствуется этот мифический дух нации, эти не очень заметные со стороны детали и тонкие мотивы. если всматриваться, конечно. в этом даже больше, чем в любых научных исторических талмудах.
и это резонирует с чем-то внутри.
[...]
четверг, 15 января 2015
22:30
Доступ к записи ограничен
die Reinschrift.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 03 декабря 2014
die Reinschrift.
ненавижу ощущение беспомощности. оно злит и выматывает.
хочу разгрести всё это дерьмо. всё-всё. чтобы остались только мы. и чтобы всё было как задумалось.
дорогая Вселенная, дай мне терпения и сил. и спокойствия. но не того, что для всех, для окружающих, но того, которое внутри. пожалуйста. ничего больше не прошу. мне нужно. очень. а с остальным я постараюсь. даже за двоих, если нужно.
хочу разгрести всё это дерьмо. всё-всё. чтобы остались только мы. и чтобы всё было как задумалось.
дорогая Вселенная, дай мне терпения и сил. и спокойствия. но не того, что для всех, для окружающих, но того, которое внутри. пожалуйста. ничего больше не прошу. мне нужно. очень. а с остальным я постараюсь. даже за двоих, если нужно.
пятница, 21 ноября 2014
die Reinschrift.
вот так ходишь по офису в лаковых туфлях, длинной юбке и шерстяном свитере поверх шёлковой блузки, собирая восхищённые взгляды, получая смски и чувствуя себя Женщиной.
но в то же время очень хочется разреветься. от усталости и ноября.
и от того, что слишком всё сложно. и надоело выкручиваться, надоело прятаться... боже, в шестнадцать всё было проще. намного проще. а в почти четвертьсотни вдруг понимаешь, что тебе придётся выживать.
до нашего маленького путешествия чуть больше месяца.
пусть всё получится так, как я надеюсь. пожалуйста.
но в то же время очень хочется разреветься. от усталости и ноября.
и от того, что слишком всё сложно. и надоело выкручиваться, надоело прятаться... боже, в шестнадцать всё было проще. намного проще. а в почти четвертьсотни вдруг понимаешь, что тебе придётся выживать.
до нашего маленького путешествия чуть больше месяца.
пусть всё получится так, как я надеюсь. пожалуйста.
[...]
суббота, 23 августа 2014
00:47
Доступ к записи ограничен
die Reinschrift.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 06 августа 2014
die Reinschrift.
наверно впервые в жизни такое, когда с одной стороны до жути хочу поехать и считаю дни до самолёта, а с другой - ужасно не хочется уезжать.
странно-странно. всё очень странно.
но меня ждёт Лугано, восхитительно-манящее, похожее на один из старых снов. а может быть и нет. не знаю. ещё не знаю.
нет. всё-таки эта жажда других городов, дурманящего альпийского воздуха и сменяющихся ландшафтов за окном поезда сбб сильнее всего. всё остаёт на шаг, на полшага, но всё же за собой.
странно-странно. всё очень странно.
но меня ждёт Лугано, восхитительно-манящее, похожее на один из старых снов. а может быть и нет. не знаю. ещё не знаю.
нет. всё-таки эта жажда других городов, дурманящего альпийского воздуха и сменяющихся ландшафтов за окном поезда сбб сильнее всего. всё остаёт на шаг, на полшага, но всё же за собой.
[...]
суббота, 19 июля 2014
00:31
Доступ к записи ограничен
die Reinschrift.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 24 мая 2014
die Reinschrift.
почему мне так стыдно за сон, в котором даже не было ничего такого криминального?
и ведь всего лишь сон, без чего-то неприличного даже. но за то, _насколько_ хорошо мне было. и за то, _с_кем_ - ужасно стыдно.
пора забыть и отпустить. потому что es ist Zeir fuer eine neue Melodie, fuer eine neue Fantasie, fuer eine neue Harmonie.
угомонись, подсознание. не надо спутывать мне карты. просто - не надо.
и ведь всего лишь сон, без чего-то неприличного даже. но за то, _насколько_ хорошо мне было. и за то, _с_кем_ - ужасно стыдно.
пора забыть и отпустить. потому что es ist Zeir fuer eine neue Melodie, fuer eine neue Fantasie, fuer eine neue Harmonie.
угомонись, подсознание. не надо спутывать мне карты. просто - не надо.
[...]
среда, 14 мая 2014
die Reinschrift.
на самом деле, материал не революционный, и всё про руссотуристо понятно давно, но вот эта фраза - это прямо мои мысли, но именно теми словами, которыми надо!
Нормальная берлинская девушка выглядит так, будто передумала идти на вечеринку, а потом ее все-таки уговорили, и она лениво и без вдохновения собралась за десять минут. Рваные колготки, рваные же шорты, куртка — перфект, богзнаетчто на голове. И в этой небрежности — смысл этого города. Расслабленного, хиппового и такого, где ты можешь быть кем угодно — и никто тебя не осудит.
www.adme.ru/articles/parizh-ne-stoit-i-plevka-d...
тысячу раз - да! он именно такой! Берлин.
[...]
Нормальная берлинская девушка выглядит так, будто передумала идти на вечеринку, а потом ее все-таки уговорили, и она лениво и без вдохновения собралась за десять минут. Рваные колготки, рваные же шорты, куртка — перфект, богзнаетчто на голове. И в этой небрежности — смысл этого города. Расслабленного, хиппового и такого, где ты можешь быть кем угодно — и никто тебя не осудит.
www.adme.ru/articles/parizh-ne-stoit-i-plevka-d...
тысячу раз - да! он именно такой! Берлин.
[...]
четверг, 01 мая 2014
02:10
Доступ к записи ограничен
die Reinschrift.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 11 апреля 2014
19:33
Доступ к записи ограничен
die Reinschrift.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 09 марта 2014
22:55
Доступ к записи ограничен
die Reinschrift.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 04 марта 2014
die Reinschrift.
мне не нравится это состояние. то есть, одновременно и нравится, и нет.
но лучше пусть тут будет иллюстрация к моей несуществующей книге "fernweh как стиль жизни".
но лучше пусть тут будет иллюстрация к моей несуществующей книге "fernweh как стиль жизни".
[...]
понедельник, 27 января 2014
die Reinschrift.
почему-то не отпускает странное ощущение, что я ещё вернусь в Вольфсбург. не знаю, почему. не знаю, зачем. но знаю, что вернусь.
[...]
суббота, 25 января 2014
00:39
Доступ к записи ограничен
die Reinschrift.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра